Рыночная стоимость Saudi Aramco недавно превысила $2,43 трлн, то есть «бриллиант из короны Саудовской Аравии», как называют компанию на родине, вновь обошёл Apple ($2,37 трлн).
Вообще, впервые Saudi Aramco стала крупнейшей компанией мира ещё в 2019 году, после дебюта на бирже, но затем была потеснена «яблочной» корпорацией — но ненадолго.
Учитывая, что Saudi Aramco к тому же удерживает звание главного корпоративного эмитента CO₂ (данные с 1965 по 2017 годы) и наше особое внимание к Востоку в последнее время, почему бы не рассмотреть ESG-политику этого гиганта?
MSCI оценивает ESG-рейтинг Saudi Aramco как скромные BB — у Shell, для сравнения, AA, у Exxon Mobil BBB, у «Роснефти» до 24 февраля было тоже BB, а теперь просто B.
По новому инструменту MSCI, который оценивает вклад компании в Парижское соглашение, Saudi Aramco способствует мировому потеплению больше 4°. Катастрофа, если вспомнить, что Париж предполагает 1,5°, максимум 2°.
Ни по одной значимой ESG-категории, которая для каждой отрасли рассчитывается индивидуально, Saudi Aramco не является лидером, по оценке MSCI.
Environmental. Углеродной нейтральности компания планирует достичь по Scope 1-2 к 2050 году — это уже стандартная для крупного нефтегазового бизнеса практика.
С той разницей, что в Китае, например, планы государственных структур синхронизированы с национальными целями (2060 год), а в Саудовской Аравии — нет (на национальном уровне там тоже 2060-й).
Ключевые элементы углеродной стратегии — собственно, снижение эмиссии и внедрение новых технологий и продуктов, таких как CCUS, прямой захват CO₂ и производство «голубого» водорода (получаемый из природного газа + CCUS). Хотя деталей мало.
Тем не менее, в отличие от того же Shell, Saudi Aramco стратегически не планирует уходить от своего главного промысла — нефти. Одна из целей — остаться производителем №1.
Несмотря на заявленное стремление достичь net zero и по Scope 2, компания не располагает ВИЭ-мощностями и, насколько можно судить, не закупает «зелёную» энергию извне. Говорится лишь, что такая возможность «прорабатывается».
MSCI определяет «Биоразнообразие и использование земель» одним из проблемных аспектов компании — из-за активной разработки месторождений качество земель ухудшается, а фауна страдает.
В связи с этим в Saudi Aramco принята новая biodiversity- программа, в рамках которой внедряются новые технологии, в частности экономии воды, и открываются заповедники для сохранения редких животных.
Social. Гендерная картина неутешительная — мужчин и женщин около 5/95, хотя доля женщин за последний год выросла с 5,1% до 5,6%.
В целом по экономике королевства уровень занятости женщин существенно выше — 33%+ на 2020 год против, к примеру, 14% в 1990-м.
Отдельно в ESG-отчётах подчеркивается стремление нанимать женщин на технические должности (STEM). Собственно, diversity-повестка компании прежде всего сосредоточена именно на женском вопросе.
Governance. MSCI относит корпоративное управление к одному из отстающих сегментов ESG-триады. С ним солидарны коллеги из Sustainalytics, хотя свои аргументы ни одно, ни другое агентство не раскрывают.
The Wall Street Journal в свою очередь отмечала в статье под звучным заголовком «Для этичных инвесторов нефть — не единственная проблема Aramco», что по G-сегменту «большим риском является тесная связь компании с государством, хотя формально они и разделены».
Половина членов совета директоров параллельно являются министрами в национальном правительстве, а де-факто государственный статус создает риск «занятия проектами, которые могут не отвечать экономическим интересам Saudi Aramco».
Ещё одна линия критики Saudi Aramco со стороны западных инвесторов протекает опять же по линии её государственного статуса — из-за того, что Саудовская Аравия, в целом, не мировой чемпион по правам человека.
